Интервью Kazakhstan Today с генсеком ЕврАзЭС Григорием Рапотой

МОСКВА. 3 февраля. Kazakhstan Today. На прошлой неделе в Санкт-Петербурге завершился саммит Евразийского экономического сообщества. Основным событием, вокруг которого развивалась динамика переговоров в Северной Пальмире, стало принятие в ряды «евразийцев» Узбекистана. О том, какие последствия ожидают казахстанцев после расширения ЕврАзЭС за счет одного из ключевых игроков Центральной Азии, в эксклюзивном интервью корреспонденту Kazakhstan Today в Москве рассказал генеральный секретарь ЕврАзЭС Григорий Рапота.

Г. Рапота: Прежде всего, хотел бы подчеркнуть, что Узбекистан, вступая в ЕврАзЭС, присоединяется к таким соглашениям, которые кардинальным образом меняют его внутреннее законодательство и взаимоотношения с Россией. Да, мы пока не настолько зрелая организация, чтобы охватить очень широкий круг вопросов геополитики. Тем не менее достаточно широкий, чтобы радикальность такого шага ощущалась на всем геополитическом пространстве Центральной Азии.

Kazakhstan Today: А как узбекская сторона объяснила свое вступление в ЕврАзЭС?

Г. Рапота: Один из аргументов тот, что нет смысла содержать две равнозначные организации. Я имею в виду Организацию Центрально-Азиатского сотрудничества (ОЦАС) и ЕврАзЭС. Поэтому узбеки предложили: давайте мы вступим в ЕврАзЭС, а ОЦАС ликвидируем. Помните, на итоговой пресс-конференции Ислам Каримов подчеркнул, что для Узбекистана крайне важно, что в ЕврАзЭС есть Россия, с которой его связывают стратегические отношения.

Само по себе решение о вступлении Узбекистана в ЕврАзЭС - оно очень серьезное. По сути, снимает сразу две задачи. Первая: снялся вопрос о параллельном существовании двух практически одинаковых структур - ОЦАС и ЕврАзЭС. Это хорошо, потому что экономит и силы, и время, и финансы, и все остальное. Нет смысла держать две параллельные организации. Возник этот параллелизм не так давно, Вы знаете, что ОЦАС существовала вначале без России. ЕврАзЭС не было, существовал Таможенный союз. И этот параллелизм стал очевидным, когда Россия вступила в ОЦАС.

Начало процессу слияния двух организаций было положено вхождением России в ОЦАС. Сразу на экспертном уровне стали думать. Но и вхождение Узбекистана в ЕврАзЭС поставило точку над «i» под однозначностью объединения двух союзов. Единственно, что ОЦАС отличается от ЕврАзЭС своей структурой. Проще говоря, там нет системы исполнительных органов, как в ЕврАзЭС. В основном вся работа контролировалась национальными координаторами. В то время как в ЕврАзЭС постоянно работают эксперты стран-участниц.

В рамках ОЦАС принято порядка двухсот законодательных актов. Сейчас мы проводим их анализ. Мы смотрим, какие из них можно и нужно адаптировать в рамках ЕврАзЭС. Вот эта работа займет у нас некоторое время. Как говорится на казенном языке: успеем - «отчитаемся» к очередному Межгоссовету ЕврАзЭС.

Вступление Ташкента в ЕврАзЭС - это благо. Потому что это расширяет рынок, возможности взаимодействия, просто укрепляет сообщество. Это уж совершенно очевидно. Значит, для Узбекистана это тоже благо. Иначе бы он не принял такое решение. Хотя для Ташкента это сопряжено с большой внутренней работой, которую он должен проделать в связи со взятыми на себя обязательствами. Суть работы - Узбекистан должен присоединиться ко всем соглашениям, действующим в рамках ЕврАзЭС. Это около 70 документов. А всего подписанных - порядка 80.

Естественно, присоединение к нашим соглашениям заставит и Узбекистан изменить внутреннее законодательство, в основном связанное с вопросами внешней торговли, социальными отношениями.

Kazakhstan Today: Скажите, пожалуйста, а узбекское руководство адекватно оценивает правовые «последствия» членства в ЕврАзЭС?

Г. Рапота: Прекрасно понимает. Достаточно того, что они сказали: «Мы присоединяемся ко всем отношениям, которые существуют сегодня в рамках ЕврАзЭС». Этим все сказано. Мы имеем дело с партнерами, которые очень хорошо знают существо вопроса.

Должен сказать, что с самого начала деклараций Ташкентом намерений войти в ЕврАзЭС мы получили организованных и хорошо подготовленных экспертов. Приехали люди с хорошими знаниями реалий ЕврАзЭС.

Kazakhstan Today: Как обстоят дела с Евразийским банком, учредителями которого выступили Казахстан и Россия?

Г. Рапота: Было заявлено, что банк будет ориентирован на инфраструктурные проекты. Значит, это транспорт и энергетика. Поэтому я считаю, что перечисленное - наиболее естественные проекты, куда могут быть вложены средства банка.

Kazakhstan Today: Вопрос к Вам не как к главе ЕврАзЭС, а как к эксперту. На Ваш взгляд, все-таки выгодно ли Казахстану вступление Узбекистана в ЕврАзЭС?

Г. Рапота: Безусловно, очень выгодно. Уверен, что было бы невыгодно, казахстанская сторона проголосовала бы против. У нас ведь предусмотрено право наложения вето на те или иные решения.

Хотел бы добавить, что в Петербурге мы подписали одно соглашение об интегрировании валютных рынков.

Немаловажно, что изменилась шкала долевых выплат при формировании бюджета сообщества. Россия продолжает иметь 40% взносов, только теперь не на «пятерых», а уже на шесть стран сообщества. Остальные участники, в том числе Казахстан, понизили свои долевые проценты.

Такая особая позиция России оговаривалась еще в 2000 году при учреждении союза. Если исходить из пропорций внутреннего валового национального продукта, у России подавляющее доминирование. Поэтому было принято такое решение, что Москва оставляет за собой 40% бюджета при условии, что она будет сохранять эту цифру и в будущем.

Kazakhstan Today: Российский взнос увеличивается?

Г. Рапота: Да, увеличивается. У остальных государств остается неизменным, и плюс добавляется взнос Узбекистана. Общий бюджет ЕврАзЭС - $3,5 млн.

Kazakhstan Today: Когда станет очевидным, что ЕЭП сольется с ЕврАзЭС?

Г. Рапота: Однозначно ответить на данный вопрос я не смогу. Но какое-то совмещение этого процесса будет обязательно. Это неизбежно, когда одни и те же государства с небольшой разницей занимаются общими вопросами. Уже с самого начала встал вопрос о гармонизации интеграционных процессов ЕЭП и ЕврАзЭС. По достижении определенных результатов в рамках одной структуры надо продумать механизмы адаптации с другим объединением. Вопрос этот постоянно висит в воздухе. Мы постоянно задаем его себе. Четко представляем, как адаптировать решения ЕЭП в ЕврАзЭС, потому что наши эксперты работали там. Давайте посмотрим, удастся ли сделать что-либо конкретное в рамках ЕЭП или нет. Будет ли что адаптировать в ЕврАзЭС?

Сейчас ситуация такова, что на саммите в Казани состоялся достаточно откровенный разговор. Впервые украинцы вели себя искренне. Они сказали: «Мы готовы участвовать в создании режима свободной торговли». На что другие сказали, это хорошо, но для нас это пройденный этап. Если готовы двигаться дальше, то есть смысл устраивать первый этап интеграции.

Но дальше Киев сказал, что не готов участвовать в некоей конструкции, которая: а) регулировала бы их отношения с третьими странами (прежде всего с ЕС), б) создавала бы некие наднациональные органы. Все же здесь превалирует политическая мотивация, а отнюдь не экономическая.
Поэтому надеюсь, что экономический прагматизм возьмет вверх над политическими лозунгами.

Kazakhstan Today: Спасибо за интервью.

При использовании информации ссылка на информационное агентство «Kazakhstan Today» обязательна