23.05.2019, 10:33 34530

"Угрозами и обещаниями вербуют сторонников": исламовед Силантьев рассказал о радикализации заключённых

"Угрозами и обещаниями вербуют сторонников": исламовед Силантьев рассказал о радикализации заключённых
Создание радикальных групп заключённых-мусульман в местах лишения свободы — серьёзная проблема для современной пенитенциарной системы. Об этом в разговоре с RT заявил известный российский исламовед и зампред Экспертного совета по проведению государственной религиоведческой экспертизы при Министерстве юстиции РФ Роман Силантьев. Он прокомментировал бунт в колонии строгого режима в таджикистанском городе Вахдат, рассказал, как возникают так называемые тюремные джамааты, а также пояснил, какими методами с ними борются правоохранительные органы в России.
 
— Бунт в вахдатской колонии — это разовый инцидент?
 
— В Таджикистане уже не раз возникали организованные игиловцами тюремные бунты, в которых гибли охранники и другие осуждённые. Сейчас в стране террористы и экстремисты составляют довольно значительную часть заключённых в местах лишения свободы. Полагаю, что этот процент в Таджикистане значительно превышает российские показатели. При этом, судя по всему, местная пенитенциарная система не позволяет их распределять по разным зонам. Именно из-за этого экстремисты концентрируются в отдельных колониях, что повышает риски волнений. 
 
— Может ли этот бунт спровоцировать выступления радикалов в других колониях? Не будет ли цепной реакции?
 
— Скорее всего, волнения ограничатся этой колонией. Сейчас "Исламское государство" не на подъёме, а, наоборот, деградирует. События в Вахдате скорее надо воспринимать как жест отчаяния. Тем более что прошлые прецеденты также не вызывали цепной реакции. Аналогичные события бывали не только в Таджикистане.
 
— В российских СМИ всё чаще появляются публикации о так называемых тюремных джамаатах — общинах заключённых мусульман, зачастую придерживающихся радикальных взглядов. Насколько серьёзна эта проблема у нас?
 
— Сегодня точной статистики этих джамаатов мы не имеем. Ситуация осложняется тем, что некоторые представители ФСИН до сих пор не признают их существование. Тем не менее эту проблему уже нельзя игнорировать. Я сам участвовал в конференциях, организованных ФСИН, где подробно разбирался вопрос джамаатов. Ездил в Иркутскую область в колонии, где функционировали эти общины.
 
— Что за люди примыкают к этим джамаатам?
 
— Как правило, это радикалы, отбывающие наказание не только за экстремистские преступления. У нас немало ваххабитов, которые сидят и за разбой, и за кражи, и за наркотики. Этот факт сильно затрудняет выявление экстремистски настроенных заключённых. Например, в ульяновских и новосибирских колониях были джамааты, участники которых сидели за разбойные нападения.
 
— Что эти джамааты из себя представляют?
 
— Это некие ячейки со своей иерархией. Во главе обычно становятся люди, которые имеют определённые заслуги на свободе как приверженцы радикальных форм. Имея связи на воле, они начинают угрозами и обещаниями разных благ вербовать сторонников среди заключённых абсолютно разного типа. Например, осуждённым с самым низким положением обещают изменить их статус, говоря, что в их джамаатах нет ни "опущенных", ни блатных, все являются братьями. Воровскую элиту они заманивают в свои ряды обещаниями, что они не будут просто бандитами, а будут бойцами джихада. 
 
К этим джамаатам нередко присоединяются заключённые, которые ранее не исповедовали ислам, и потом, сохраняя эти взгляды на воле, они участвуют в терактах.
 
— То есть были и те, кто принял ислам в тюремных джамаатах, а впоследствии стал террористом?
 
— Таких случаев сотни.
 
— Как эти тюремные общины уживаются с другими заключёнными?
 
— Если речь идёт о так называемых ворах в законе, то, как правило, радикалы конфликтуют с блатными, но есть случаи вербовки. Известно уже несколько случаев массовых столкновений между ревнителями псевдошариата и воровских понятий.
 
— Пытается ли ФСИН противодействовать этим джамаатам? Какие меры предпринимаются?
 
— Представители ФСИН, к сожалению, не могут окончательно решить эту проблему. От сотрудника ведомства нельзя ожидать квалификации эксперта-исламоведа. От них, в общем-то, этого и не требуется. У нас более тысячи объектов ФСИН. Где-то успехи есть. Например, иркутская колония №1 строгого режима — там удалось разобраться. Где-то не удалось, где-то процесс идёт. Это зависит от количества людей и их квалификации, здесь много факторов, которые нельзя экстраполировать на все зоны. Сейчас руководство ФСИН начинает уделять внимание этой проблеме. Приглашают специалистов, повышают квалификацию сотрудников. Я сам читаю лекции для ведомства. Но, к сожалению, эти меры запаздывают. Оборона всегда отстаёт от нападения.
 
— Есть ли возможность бороться с этими джамаатами посредством изоляции их участников?
 
— Когда в джамаате три человека, это реально, когда триста — очевидно, нет. Часто изолировать радикалов друг от друга просто технически невозможно. Я считаю, что этих людей надо лишать российского гражданства. По опыту могу сказать, что лишь единицы из этой массы способны к перевоспитанию.
 
— В Госдуме предлагали создавать специальные колонии для террористов и экстремистов, чтобы оградить остальных заключённых от их влияния. Как Вы относитесь к этой инициативе?
 
— Таджикский опыт показывает, что так называемые зелёные зоны, концентрирующие террористов, не оправдывают своего существования. В таких учреждениях вероятность беспорядков слишком высока. Чем выше концентрация радикалов, тем сильнее опасность волнений. Логика в создании таких учреждений, конечно, есть: в таких местах будет исключена возможность вербовки неофитов. С другой стороны, возле каждой подобной зоны придётся размещать как минимум роту спецназа, а то и батальон. Это палка о двух концах.
 
— Участвует ли духовенство в работе с этими джамаатами?
 
— Такая работа ведётся. Но иногда это приводит к обратным результатам. Был случай в Ульяновске, когда местный муфтий сам стал инициатором террористической ячейки. Однако в целом работа официального духовенства приносит пользу. Есть определённое количество мусульманских духовных лиц, которые работают и в Дагестане, и в Татарстане, и в Башкирии. Но за пределами исламских регионов можно нарваться на то, что имам сам может стать сторонником этих товарищей.
 
— Возможны ли в России события, аналогичные тем, что произошли в Таджикистане?
 
— Надеюсь, что нет, но теоретически это возможно. По крайней мере, у нас ничего подобного ещё не было.
 
Источник: https://russian.rt.com
 
Нашли ошибку в тексте?

Выделите ошибку и одновременно нажмите Ctrl + Enter


Если Вы располагаете информацией по теме данного материала, отправляйте нам видео или новости на почту.

новости по теме

Читаемое

Новости RT

    Новости Китая

      Ваше мнение

      Казахстанцы жалуются на плохое содержание спортивных объектов, в особенности высокогорного комплекса “Медеу”. Считаете ли вы, что “Медеу” и другие спортобъекты, которые переданы в управление частным компаниям, необходимо вернуть в госуправление?